Особенно для Мо Хуа, который был родом из семьи свободных земледельцев.
Мир огромен, но еда превыше всего.
Поскольку это был банкет, он посчитал, что лучше всего наслаждаться едой в тишине.
Сыновья знатных семей уделяли внимание этикету, беседуя и обмениваясь любезностями с притворной искренностью.
Мо Хуа и Ю Эр, однако, были сосредоточены исключительно на пиру, ели с удовольствием.
Но пока они ели, Мо Хуа внезапно почувствовал на себе еще один взгляд.
Он был довольно резким и полным недовольства.
Когда Мо Хуа взглянул, он заметил на почетном месте женщину-старейшину, одетую в зеленое, ее лицо было сильно накрашено, она злобно смотрела на тетю Вань, погруженную в мысли о чем-то.
Мо Хуа продолжал жевать куриную ножку, молча наблюдая за ней.
Семейный банкет продолжался.
Блюда были восхитительны, и можно было услышать звон чашек, внешне все казалось гармоничным, но было скрытое чувство отчуждения.
Наконец, спустя неизвестное время, когда Мо Хуа пил фруктовое вино, он почувствовал, как возникло отвращение, после чего женщина-старейшина спросила человека рядом с ней:
Я слышала, что мисс Ван из семьи Вэньжэнь также здесь, в семье Гу.
Простите мое плохое зрение, но кто она?
Ее голос был идеально сдержанным, не слишком громким, чтобы показаться грубым, и не слишком тихим, гарантируя, что все могли услышать.
Это был явно вопрос, заданный со скрытыми мотивами.
Вэньжэнь Ван опустила Ю Эр, грациозно встала и вежливо поприветствовала женщину-старейшину.
Старейшина в зеленом притворилась удивленной, осталась сидеть и притворилась, что говорит тепло:
Я из знатной семьи в государстве Цянь, законная дочь семьи Шэнь, недавно вышла замуж за семью Шангуань.
Я часто слышала о мисс Вань, но никогда ее не встречала, поэтому любопытство взяло надо мной верх.
Надеюсь, вы не будете возражать против моей грубости.
Вэньрен Вань слегка кивнула.
Затем старейшина слегка сдержала улыбку и напустила на себя важность: По происхождению я должна быть вашей тетей.
Вэньрен Вань уже была немного недовольна, но сумела сдержать себя и уважительно сказала:
Тетя.
Хм.
Старейшина с улыбкой согласилась, затем вздохнула: Не вините свою тетю.
Вы редко бывали дома, из-за чего нам было трудно встречаться, тем самым порождая незнакомство.
Но, говоря об этом… Старейшина бросила на Вэньжэня Вана легкий взгляд и прямо сказала: «В конце концов, господин И — следующий Глава семьи, а ты — жена Главы семьи.
Постоянное пребывание в семье Гу, что это значит?
Может быть… ты пренебрегаешь семьей Шангуань?
Лицо Вэньжэня Вана слегка побледнело.
Атмосфера в комнате немного охладилась.
Как раз когда Вэньжэнь Вань собирался говорить, Шангуань И встал и тепло сказал:
Вэньр остается в семье Гу, чтобы заботиться о Ю Эр.
Ю Эр был слабым с детства.
Чтобы укрепить его тело и взрастить его корень, его отправили к воротам Тайсю для совершенствования в очень юном возрасте.
Мать и сын связаны, и обеспокоенные преданностью Ю Эра совершенствованию, Вэньр остались здесь, чтобы заботиться и присматривать за ним.
Более того, недалеко от границы государства обучения Цянь, семьи Шангуань, Гу и Вэньжэнь имеют много отраслей по культивированию Дао, которыми управляет Ваньэр…
Старейшина увидела привязанность пары и критически оглядела Вэньжэнь Вань, злобно улыбнувшись и сказав:
С такой нежной внешностью и внутренней мудростью вы действительно великая красавица.
Неудивительно, что господин И так предан, говорит за вас, где только возможно, и уступает каждому вашему желанию.
Это действительно заслуживает зависти.
С этими словами выражения лиц всех присутствующих изменились.
Это был намек на то, что Шангуань И, как молодой господин семьи Шангуань, был ослеплен красотой и неспособен быть способным лидером из-за влияния своей жены.
Выражение лица Шангуань И слегка изменилось.
Некоторые люди тайно поглядывали на Шан Чэ, главу семьи, сидящего во главе.
В конце концов, Шангуань И был единственным сыном Шан Чэ.
Однако выражение лица Шан Че оставалось спокойным, казалось, безразличным к критике сына.
Гу Чанхуай нахмурился, увидев, что Вэньрен Вань стоит один, столкнувшись с критикой семьи Шангуань, и тут же захотел встать.
Но в мгновение ока на него обратил острый взгляд.
Это был Гу Шоуянь, глава семьи Гу.
Выражение лица Гу Чанхуая было упрямым, он постоянно хотел говорить, но в конечном итоге не мог бросить вызов главе семьи, мог только смиренно сесть.
Гу Чанхуай также понимал, что говорить бесполезно и только ухудшит ситуацию.
Тем временем Шангуань И притворялся хладнокровным, но его сердце сжалось.
Он понял, что чем больше он защищает Ваньэра и Ю Эра, тем больше их могут критиковать.
И, казалось, он был слишком эмоционально привязан и нерешителен.
Хотя он действительно был эмоционально привязан, чужое мнение имело мало значения.
Но он не мог вынести, что его жена и дети были вовлечены.
Старейшина из семьи Шэнь, увидев ситуацию, слабо улыбнулась и перевела взгляд на Ю Эр, покачав головой и сказав:
Сын благородной семьи должен практиковать этикет к трем годам, соблюдая приличия во всех действиях, не переходя границ.
Как может быть такой ребенок, как этот, ведущий себя так весело и без ограничений перед старшими, бегающий безрассудно без всяких приличий, который посещает семейные банкеты только для того, чтобы есть и пить…
Старейшина с сожалением сказала: Я боюсь, что это хорошее дитя может быть введено в заблуждение.
Ю Эр, которого ругали перед всеми, внезапно растерялся и спрятался за спиной матери.
Увидев это, сердце Вэньрен Вань сжалось, и она пришла в ярость, ее взгляд остыл.
Как раз когда она собиралась возразить, она заметила обеспокоенный взгляд Шангуань И.
Она сразу поняла.
Старейшина из семьи Шэнь, как старейшина, сказала эти лукавые слова, как будто это было наставление.
Как младшему, лучше было терпеть это.
Если бы она не выдержала и возразила, последствия были бы более серьезными, не только заклеймив ее как неуважительную к старшим, но и вовлекла бы Ю Эра, заклеймив его как невоспитанного.
Потому что она была матерью, и Ю Эр был воспитан ею.